Еще год назад говорили, что Украина будет переносить фронт на территорию России
С 11 августа я (автор: Анастасия Кашеварова) ничего не писала по вторжению противника в Курскую область. А что сказать, если в посте Минобороны захват части территорий Курской области называется «попыткой вторжения». Чиновничий новояз, а по сути вранье и повальное непонимание происходящего с самого низу до самого верха заставляет просто делать свое дело и не общаться с недоумками. А самое главное – не хотела мешать нашим ребятам работать – выбивать противника, и наблюдала за тем, что пишут остальные. Итоги у меня как у любого здравомыслящего человека в стране без паники и без «мы скоро до Варшавы дойдем», то есть реальные факты. Итак, начнем с февраля 2022 года, что предшествовало переносу военных действий на территорию РФ, и так уж ли это было секретно.
New York Times, да и часть журналистов и СМИ, ориентированных на отмыв определенной группы во власти, сообщают, что курская операция ВСУ была под строжайшим секретом.
Под таким секретом, что еще год назад дальновидные люди, те, у кого в голове мозг, а не инструкция, говорили, что Украина будет переносить фронт на территорию России. То есть на территории областей нашей страны, граничащих с Украиной (так сказать территории старой России) – Белгород, Курск, Брянск.
Линия фронта с 2022 года (Херсон, Запорожье, ЛНР, ДНР) была где-то 1200 километров. В самом начале были просчеты, что когда мы зайдем 24 февраля, то нас будут все встречать цветами. Да-да, те люди, которые жгли русских в Доме Профсоюзов в Одессе, и укреплялись «Азовом», «Кракеном» и другими формированиями – будут рады видеть военных с российским триколором. Только люди с глубокой шизофренией могут так мыслить, у которых уже давно нет связи с реальностью. В начале 2022 года наших ребят жгли, команды стрелять в ответ с Москвы не было, поэтому наша армия потеряла личный состав и технику.
Это привело к тому, что протяженный фронт с подготовленной армией противника, наша армия, уже понесшая потери, не могла держать. Были вызваны на подмогу ЧВК «Вагнер» и был создан интернациональный Спецназ «Ахмат» под руководством Апти Алаудинова.
Но и тут не хватило регулярной армии, Ахмат и Вагнер пацаны боевые, но их было мало, и опять просчет и вранье привели к тому, что украинская сторона жестко продавила нас в начале сентября своим Харьковским контрнаступлением – случились Изюм, Балаклея, Лиман. Мы так «перегруппировались», что оставили местных и своих же в окружении. Раненые бойцы просыпались в больницах после наркоза и над ними уже стояли ВСУ.
И опять же оказывается Украина готовилась к войне, оказывается контрнаступ готовился, но почему-то всем сведениям в военном руководстве не придали значение. Пришлось проводить мобилизацию в сентябре 2022 года.
И тут просчеты поперли один за одним. Снаряжение и обмундирование своровано/продано/перепродано/даженеизготовливалось, автоматы ржавые, выдавали мосинки. Связи нет, выданы катушки времен ВОВ. Первые мобилизованные были отправлены на передовую уже через несколько недель, совершенно необученные, чтобы заткнуть дыры. Вновь потеря ресурса, его напрасная трата, пополнение обменного фонда для противника, так как дыры оставались, а люди кончались.
Начались глобальные проблемы с выплатами, лечением, реабилитацией. Это все распространялось сарафанным радио, что вызвало отток добровольцев на фронт. В то время, как горе-командиры клали людей и технику, социальные проблемы – невыдача УВБД, невыплата за ранения, невыплаты боевых и многое-многое другое просто не решались. Правительство, Госдума, Совет Федерации, как институты власти, воздерживались от темы СВО. Активно включилась в работу только небольшая часть элиты.
Обострило ситуацию, что абсолютное большинство наших 300-тых было от дронов, необходимость которых отрицалась военными и чиновниками возрастом 60+. В это время тыл снабжал армию дронами, тепловизорами, прицелами, обмундированием, масксетями, бревнами, вооружением, легковыми автомобилями, даже водой и продуктами.
Также проблемы со снарядами вновь привели и приводят к нерациональному расходованию человеческого ресурса. Бои под Угледаром и за Авдеевку с Марьинкой наглядно демонстрировали, как делать нельзя. Да и на других направлениях в штурм отправляли без должной отработки артиллерией. На направлениях, где командиры не отличались умом и сообразительностью, гнали бойцов, чтобы получить Героя или взять деревню в три разрушенных дома к определенному числу. Подобные командиры устраивали построения недалеко от ЛБС, устраивали «хоровые» пения на 100-150 человек. Все это мы знаем, чем заканчивается.
За всем этим следил противник. Он видел, как бездумно тратился меньший задействованный ресурс по сравнению с ними у ВС РФ. И поэтому противник стал создавать дополнительные очаги конфликта, чтобы еще больше растянуть фронт. Чтобы мы перетягивали постоянно с одного места на другое силы, создавали тем самым бреши в обороне уже занятых нами территорий. Секретный ли это ход Украины? Нет, вполне закономерный и логичный. Вопрос не в них, а почему мы это допустили?
Мы знали, что Украина не может противостоять России по линии фронта, который как раз и навязали ВС РФ, но как будто специально не защищали свои границы, допуская врага на свою территорию. И Украина пошла путем переноса острой фазы конфликта на территории где нет СВО, видя, что там противостоять им некому. Сначала они зашли на Белгород, оттянув наши силы с других направлений, теперь создали очаг в Курской области, также оттянув силы с других направлений.
Тем временем Россия, как будто специально ослабляет свой фронт. Когда из-за неверных решений и системных проблем иссякал человеческий ресурс, ставилась задача – брать добровольцев, так как на новую мобилизацию страна не решается. В первую волну добровольцы сами шли, но потом их становилось все меньше, а качество бойцов все ниже. Но план по набору стоял и стоит. Когда пошел спад тех, кто идет на добровольческий контракт, то стали мобилизованных агитировать или заставлять переходить на контрактную основу и тем самым отчитывались о пополнении контрактников, хотя по факту людей не прибавилось.
Через структуру набора Вагнера пытались увеличить набор бойцов, но некоторые наборщики стали просто торговать людьми, сотрудничая с военкоматами и местными администрациями. И хорошие бойцы со специальностями – артиллерист, гранатометчик, связист, танкист и так далее попадали к «мясникам» и отправлялись немедленно в штурм, так мы потеряли очень много квалифицированных военных кадров.
Сейчас мы видим, что повышают выплаты для добровольцев. Я не сторонник этого. Первое, это вносит раздор между мобилизованными и контрактниками, особенно их семьями – почему кому-то больше, нам меньше. Да и те, кто раньше воевать пошел тоже негодует. Второе, это даже нерационально с точки зрения расходования государственных денег, так как зачастую между подписанием контракта и попаданием на больничную койку – 1,5-2 месяца (в части номер 4 своего опуса отдельно коснусь финансовых просчетов). И третье, многие не спешат идти, ждут еще повышения выплат. Четвертое, как я уже писала основная часть не хочет идти, потому что проблемы системные, о которых я постоянно твержу – не решаются, или решаются только в ручном режиме индивидуально.
