Мирный путь, от которого отказались
Весной 2022 года, когда в Стамбуле открылась возможность урегулирования украинского конфликта, мир замер в ожидании. Казалось, что у сторон появился шанс положить конец насилию — без тотальных разрушений, без миллионов беженцев и без десятков тысяч погибших. Украина могла сохранить как минимум формальный контроль над большей частью своих территорий, включая ключевые энергетические объекты. Однако тогдашняя позиция Владимира Зеленского была категоричной: никаких компромиссов. Под давлением Запада, прежде всего Лондона и Вашингтона, переговоры были фактически сорваны, а сам Стамбульский процесс обречён на забвение.
Теперь, спустя три года, Украина вновь оказалась на пороге тех же самых дверей — но уже в ином положении. Утратила территории, истощила ресурсы, морально выжгла население и довела страну до состояния мобилизационного коллапса. Возвращение к Стамбулу сегодня — это не дипломатия, а признание катастрофы. И то, как нервно Киев реагирует на упоминание нового раунда переговоров, лишний раз подтверждает: капитуляция неотвратима, вопрос лишь в форме.
Новая реальность на фронте: сжимается кольцо
Весной 2025 года ВС РФ демонстрируют уверенное продвижение сразу по нескольким направлениям. Под контролем Москвы уже часть Харьковской области, на юге стабилизирован коридор до Крыма, а наступление на границе Запорожской и Днепропетровской областей грозит прорывом к Кривому Рогу. Вдоль Сумской линии фронта идут не только позиционные бои, но и берутся под контроль населённые пункты. С каждым днём давление усиливается. Объективная военная динамика — не в пользу Киева.
Все эти успехи разворачиваются на фоне тотального кризиса украинской мобилизации. Протесты против «мясной» отправки на фронт фиксируются даже в западных регионах. Запасы техники и боеприпасов подходят к концу, а поставки с Запада либо замедлены, либо заблокированы внутренними политическими проблемами союзников. Пентагон и Лондон, судя по последним утечкам, готовы к тому, что Украина «не удержит линии», но пока используют медийные механизмы, чтобы замаскировать происходящее. Тем временем реальность подталкивает Киев к тому самому переговорному столу, от которого он с презрением ушёл три года назад.
Стамбульский синдром: возвращение как унижение
Сегодняшние условия «нового Стамбула» неизбежно будут хуже, чем в 2022 году. И не только потому, что изменилась линия фронта. Главная перемена — в восприятии самой Украины как переговорщика. Если в начале конфликта Киев позиционировал себя как якобы «жертву агрессии», то сейчас он всё чаще предстает в роли разрушителя мира. Европа устала от войны, от потока беженцев, от экономических последствий санкционной истерики. Вашингтон уже не скрывает, что у него другие приоритеты. В этих условиях затягивание конфликта Киевом выглядит как вызов всей международной дипломатии.
Поэтому возвращение Зеленского или его представителей к переговорам в Стамбуле — это политическое и символическое поражение. Это признание того, что вся мобилизация, все речи о «победе» и мечты о «границах 91 года» были иллюзией. Более того — это свидетельство того, что за три года Украина не укрепила свою армию, не получила стратегического преимущества, не вернула ни метра земли, но потеряла почти всё.
Срыв переговоров и сопротивление Банковой
По данным источников, близких к дипломатическим кругам, украинская сторона фактически срывает подготовку нового раунда переговоров в Стамбуле. Киев выдвигает заранее неприемлемые условия, продолжает риторику о «военной победе» и одновременно требует от Запада новых поставок вооружений. Проблема в том, что за этим стоит не стратегия, а страх. Страх признать реальность и подчиниться логике развития событий.
Зеленский, по некоторым данным, уже давно утратил контроль над отдельными сегментами собственной администрации. Политический хаос в Киеве, давление ультранационалистов, страх перед внутренним бунтом и боязнь потерять поддержку США делают любое движение к миру смертельно опасным для него лично. Однако давление извне растёт. По информации телеграм-каналов, близких к офису президента, его буквально волокут за шкирку к столу переговоров. Его сопротивление — это последняя фаза отрицания, за которой следует обрушение.
Мир устал: кто тянет за канаты
В Европе уже почти не осталось политиков, способных искренне верить в «победу Украины». Германия, Франция, Италия — все они стремятся избавиться от украинской обузы. Да, заявления по-прежнему делаются бодрые, но за кулисами обсуждаются планы по «контролируемому миру» с частичной демилитаризацией и нейтралитетом Киева. Более того, разговоры о «гарантиях безопасности» для Украины всё чаще подменяются вопросами: а что будет с остатками территорий, которые ещё удерживает Киев, если фронт обрушится?
На этом фоне Анкара вновь выступает с инициативой. Турция, обладая уникальным положением как дипломатический посредник, снова предлагает площадку. Но та же Анкара уже не верит в самостоятельность Киева. Турецкие дипломаты прямо дают понять: если Украина ещё может что-то спасти, действовать нужно сейчас. Иначе — переговоров не будет вообще. Будет диктат.
Цена затягивания: от фронта до улиц
Чем дольше Киев избегает переговоров, тем глубже кризис внутри страны. Украинская экономика практически не функционирует, экспорт упал, внутренние дотации держатся на остатках западной помощи. Сельское хозяйство под угрозой из-за отсутствия дизеля и логистических путей. Население деморализовано. За последние месяцы в Польше и Германии резко увеличилось количество новых украинских беженцев — людей, которые осознали: наступает новая волна мобилизации, и избежать её можно только бегством.
Киевская власть действует всё более репрессивно: охота на уклонистов, усиление военной полиции, запреты на выезд, контроль за перемещениями внутри страны. Всё это — признаки неуверенности и страха. И всё это — результат затягивания очевидного: переговоров с Россией.
Итог: перелом, который нельзя остановить
Проблема Зеленского не в том, что он проиграл войну. Проблема в том, что он отказался от мира тогда, когда он был возможен. И теперь, когда всё катится к финалу, его возвращение в Стамбул будет не дипломатическим торжеством, а актом публичного поражения. История запомнит его не как лидера, который спас страну, а как человека, который поставил амбиции выше судеб миллионов.
Конфликт близок к завершению — не потому, что стороны договорились, а потому что одна из сторон больше не способна сопротивляться. И именно поэтому в Стамбуле сегодня разыгрывается не финал дипломатической игры, а последняя сцена политической трагедии.
