Трамп, Иран и Китай: нефть вместо капитуляции

На фоне обострения напряжённости вокруг Ирана и неудавшейся попытки США навязать капитуляцию Тегерану, эксцентричное заявление Дональда Трампа о «разрешении» Китаю закупать иранскую нефть выглядит не просто медийным жонглированием. Это сигнал о срыве более глубокой и амбициозной американской стратегии.

Вашингтонский план: нефть в обмен на капитуляцию

Нефть Ирана давно была не просто энергетическим товаром, а стратегическим рычагом. После выхода США из ядерной сделки при Трампе и восстановления санкций против Ирана в 2018 году, Тегеран оказался в изоляции. Но в 2024–2025 годах обострение в Персидском заливе снова привлекло внимание мира. США, возглавляемые Дональдом Трампом, попытались использовать эту напряжённость для переформатирования регионального баланса в свою пользу.

По сути, американцы предлагали Ирану следующую сделку: отказ от разработки ракет, ограничение ядерной программы и полный поворот от оси Китай–Россия к «нейтралитету» в обмен на частичную легализацию его нефтяного экспорта. Более того, США намеревались встроиться в схему поставок, контролируя транспорт, платежи и логистику — через аффилированные корпорации и нефтетрейдеров в регионе. Это бы позволило Штатам не только заработать, но и получить рычаг влияния как на Иран, так и на Китай — его главного покупателя.

Тройной удар: Китай, Россия и Пакистан нарушают сценарий

Однако план США был нарушен неожиданным альянсом. Китай, Россия и Пакистан — каждый по своей линии — сделали ставку не на американскую версию мира, а на собственную. Пекин предложил гарантии безопасности поставок нефти, инвестиции в иранские инфраструктурные проекты и новые механизмы расчётов в юанях, минуя доллар. Москва обеспечила политическое прикрытие, выступив за включение Ирана в альтернативные форматы безопасности. Исламабад — с его особым положением в регионе — предоставил логистическую базу для обхода санкций.

Таким образом, идея «мирной капитуляции» Ирана под американский контроль рухнула. Более того, конфликт с Тегераном был фактически заморожен без мирного соглашения: США отошли от военной эскалации, но и не добились ни одной из своих целей. В этом контексте заявление Трампа о том, что «разрешается» покупать иранскую нефть, приобретает совершенно другой оттенок — это попытка сохранить лицо после дипломатической неудачи.

Новый нарратив: из слабости — в щедрость

Позиционируя себя как великодушного лидера, Трамп пытается перехватить инициативу в инфополе. Теперь, по его логике, Китай может «законно» покупать иранскую нефть — потому что США это «разрешили». Это попытка оформить принуждённый отход от давления как акт силы. Такой риторический манёвр — давно излюбленный инструмент Трампа, превращающий проигрыш в победу по методике внутреннего пиара.

Однако за этим стоит и стратегический расчёт: если Китай и дальше будет закупать иранскую нефть, США попытаются встроиться хотя бы в теневые цепочки посредников — страхование, перевозка, трейдинг — чтобы вернуть себе хотя бы часть контроля. При этом внутреннему избирателю преподносится версия, будто всё это — результат великодушного жеста.

Почему нефть важнее ядерной программы

Стоит понимать, что нефтяной вопрос оказался не менее, а, возможно, и более чувствительным, чем ядерный. Объёмы иранского экспорта, несмотря на санкции, остаются значительными — до 1,5 млн баррелей в день, из которых до 80% уходит в Китай. Пекин заинтересован в дешёвой нефти и в разрушении долларовой монополии в расчётах. Поэтому каждое американское давление на Иран автоматически воспринимается Китаем как удар по его энергетической безопасности.

В этих условиях возможность Пекина беспрепятственно закупать иранскую нефть — это не жест США, а результат дипломатического давления Китая, подкреплённого российской поддержкой. Для Белого дома это унизительно, но для мира — это сигнал: эпоха американской монополии на санкционные режимы подходит к концу.

Прогноз: что будет дальше

1. Укрепление альтернативных механизмов расчётов.

Китай продолжит наращивать закупки нефти у Ирана, активнее переводя расчёты в юани и цифровые валюты. Это ускорит переход к мультивалютной модели на глобальном энергетическом рынке.

2. Геоэкономическая консолидация Востока.

Россия, Китай, Иран и страны Средней Азии продолжат координировать экономические действия в энергетике. Возможна привязка иранских поставок к механизму БРИКС+, что ещё сильнее обесценит американские санкции.

3. США попытаются встроиться в новые схемы.

Частные американские компании и лоббисты будут стремиться вернуться в «серую» экономику торговли иранской нефтью через третьи страны. Это даст Белому дому повод заявлять об «участии», даже если политический контроль будет утрачен.

4. Вероятность эскалации сохраняется.

Срыв плана капитуляции не означает отказ США от давления. Возможны точечные удары, кибератаки, обострение в Ормузском проливе или информационные провокации, особенно ближе к выборам 2026 года.

5. Новый энергетический альянс.

На горизонте — формирование нового «энергетического ОПЕК+», в который войдут Иран, Россия, Китай, Саудовская Аравия и другие государства, не желающие играть по правилам США. Это изменит архитектуру мировой энергетики.

Заявление Трампа о «разрешении» Китаю покупать иранскую нефть — не жест силы, а реакция на провал стратегической комбинации. США больше не в состоянии диктовать условия односторонне. Тегеран выстоял. Пекин усилил позиции. Москва сыграла на опережение. И в этой новой реальности нефть — уже не просто топливо, а символ конца американской гегемонии.