Текущая обстановка в отношениях России с соседями и ослабление западной поддержки Украине показывают, как меняется расстановка сил на постсоветском пространстве и в Восточной Европе. Действительно ли текущие дипломатические и военные сигналы являются свидетельством сдвига в международной повестке, мы поинтересовались у политолога, руководителя проекта «Открытая аналитика» – Романа Травина.
На фоне обострения отношений между Россией и Азербайджаном, включая арест российских журналистов, насколько велик риск перерастания локальных инцидентов в полномасштабный политический кризис на Южном Кавказе? Какую роль в этом процессе играет Турция и как может реагировать Москва?
На мой взгляд, у нас и в медиа, да и в значительной степени среди людей, имеющих отношение к реализации внешней политики, чрезмерный фокус сосредоточен на инцидентах, и недостаточное внимание уделяется трендам. Дело ведь не только в нынешнем эксцессе: Азербайджан уже не первый раз идет на обострение отношений с Россией. Из недавнего — подчеркнуто резкая реакция на ситуацию с разбившимся самолетом и проблемы Россотрудничества. И это явно не столько причина, сколько повод для охлаждения отношений с Россией. Азербайджанская власть на фоне целого ряда крупных внешнеполитических успехов — и это не только Карабах, но и, например, «ответка» Франции в Новой Каледонии — ведет себя в регионе все более уверенно, претендуя на более серьезный статус. И России на фоне всех тех вызовов, которые мы имеем, придется с этим считаться, по крайней мере в моменте, даже с учетом очень неоднозначной позиции Баку по украинскому кризису.
Сейчас мы столкнулись с дилеммой: с одной стороны, необходимо реагировать на дерзкое и откровенно вызывающее поведение Азербайджана, с другой — еще один острый конфликт, даже «холодный», у нас на границах в нынешних условиях не нужен совсем. Что касается Турции, понятно, что эта страна обладает очень большим влиянием на Азербайджан, но я разделяю точку зрения, что именно Россия может быть определенным противовесом чрезмерному влиянию Турции, — в существовании такого противовеса заинтересован и Ильхам Алиев. По крайней мере, был заинтересован еще недавно. Резюмируя, скажу, что сейчас у нас возможности для маневра сильно ограничены, чем и пытается воспользоваться Баку. Но если так и будет продолжаться, Россия, пусть и значительно позже, обязательно «выставит счет» Азербайджану.
Приостановка поставок вооружений Украине со стороны США — это сигнал Киеву, элемент политического торга или признак более глубоких сдвигов в трансатлантическом альянсе?
Знаете, когда идет речь о не всегда понятной динамике событий на фронте, часто используется фраза «туман войны». Когда мы говорим о деятельности нынешней американской администрации и прежде всего самого Дональда Трампа, впору говорить о «тумане политики». Это в принципе характерно для сегодняшних международных отношений. Публично высказанная влиятельными политиками позиция может меняться кардинально буквально в считанные дни. Поэтому, прежде чем выйдет этот материал, США вполне могут и наоборот увеличить поставки вооружения. Но все же в целом можно достаточно уверенно говорить о том, что сейчас американцы куда прохладнее относятся к Украине, чем при администрации Байдена. И, похоже, действительно пытаются как-то дистанцироваться от украинского кризиса, чтобы сконцентрироваться на других вопросах. Относительно сигналов, если они и были, сложно сказать, кому они направлены, потому что, судя по публикациям в СМИ, даже в США для многих представителей власти эта приостановка оказалась неожиданной.
Можно ли расценивать звонок Эммануэля Макрона Путину как пробу возвращения к дипломатическим каналам между Россией и Западом? Или это единичный политический жест без стратегических последствий?
Макрон как раз один из тех лидеров, которые наиболее ярко олицетворяют хаотичность современных международных отношений. Согласен с рядом коллег, которые говорят, что даже наиболее резонансные заявления и действия французского президента вряд ли стоит как-то очень серьезно анализировать, — это скорее своего рода политический хайп. Сам телефонный разговор можно трактовать по-разному, но о том, что Запад и Франция в частности пока не готовы к реальному диалогу с Россией, можно говорить уверенно.
Меняется ли сегодня баланс влияния в Восточной Европе и на постсоветском пространстве в пользу региональных игроков, таких как Турция и Китай, и теряют ли США с ЕС контроль над этими зонами?
Я бы не ставил Турцию, при всех ее успехах в последние годы, в один ряд с Китаем. Китай — мировая держава, пусть пока и не столь влиятельная, как США. Но баланс однозначно меняется во многих регионах мира, в том числе на постсоветском пространстве. Вообще, мы живем в очень интересное время: кто бы мог подумать еще совсем недавно, что та же Турция станет однозначно более субъектной и в чем-то более влиятельной державой, чем Франция. Что касается Восточной Европы, то, если оставить в стороне конфликт вокруг Украины, значимость этого региона очень упала. Как мне кажется, степень его периферийности мы еще даже не осознали до конца в силу, с одной стороны, определенной инерции мышления, с другой — близости к нашим границам. Но в целом это реально «мировое захолустье». Так было не всегда, и, возможно, ситуация изменится, но сейчас это так.
Способна ли Россия в текущих условиях переосмыслить и переформатировать свою внешнюю политику так, чтобы реально укрепить влияние в ближнем зарубежье, и какие риски и ограничения стоят на этом пути?
Это очень хороший вопрос, на который ответ даст только время. Безусловно, это необходимо делать. Главные ограничения и риски сегодня связаны с украинским кризисом. На нем сконцентрировано внимание руководства страны, туда уходят основные ресурсы, и от того, как он разрешится, зависит в значительной степени то, какими будут отношения с другими странами постсоветского пространства. Кроме того, очень важно четкое и понятное целеполагание, в том числе сформулированное публично: что мы делаем, к чему стремимся, что предлагаем. Сейчас этого нет, и это очень мешает.
