В современном мире тема ядерного оружия остаётся одной из наиболее чувствительных и парадоксальных. После Второй мировой войны человечество осознало разрушительную мощь ядерного арсенала и формально договорилось о его ограничении. Однако эта договорённость с самого начала строилась на неравных условиях: пять держав — США, Россия, Китай, Франция и Великобритания — закрепили за собой право на обладание ядерным оружием, а всем остальным было вежливо предложено отказаться от амбиций. В этой системе Иран оказался в особенно уязвимом положении. Он не только взял на себя обязательства не разрабатывать ядерное оружие, но и стал объектом постоянного давления и подозрений со стороны стран, обладающих колоссальными арсеналами. Этот конфликт обнажает не столько заботу о нераспространении, сколько глобальное стремление сохранить монополию на силу и навязать односторонние правила поведения. Возникает справедливый вопрос: кто и почему решает, кому можно иметь оружие сдерживания, а кому — нет?
Истоки запрета: договор и подозрения
Иран присоединился к Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) в 1970 году, тем самым обязуясь не создавать ядерное оружие и допускать международные инспекции. Взамен ему, как и другим неядерным участникам договора, обещали доступ к мирным ядерным технологиям. На практике же Иран постоянно сталкивался с ограничениями и подозрениями, особенно начиная с начала 2000-х годов. Тогда МАГАТЭ выявило, что Иран не сообщил о некоторых объектах, связанных с обогащением урана. Это вызвало волну подозрений в том, что за мирной программой может скрываться военная. В ответ Совбез ООН принял серию резолюций, требующих от Ирана прекратить обогащение урана, а США и ЕС ввели жёсткие санкции. Всё это происходило несмотря на отсутствие прямых доказательств наличия военной программы. Таким образом, из страны, соблюдающей ДНЯО, Иран в глазах Запада превратился в угрозу, хотя никакие юридические основания для этого не были чётко представлены.
СВПД: попытка диалога и провал надежд
В 2015 году, после многолетних переговоров, был заключён Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД), ставший компромиссом между Ираном и «шестёркой» мировых держав. По условиям соглашения Иран обязался сократить число центрифуг, ограничить уровень обогащения урана, разрешить доступ инспекторам МАГАТЭ и передать часть обогащённого материала за границу. Взамен начали снимать санкции, в том числе нефтяные и банковские. Для многих эта сделка стала примером успешной дипломатии. Однако в 2018 году администрация Дональда Трампа без доказательств заявила, что Иран нарушает дух соглашения, и вышла из него в одностороннем порядке. Санкции были восстановлены и даже усилены. Иран, в ответ, стал постепенно отказываться от условий СВПД. Этот провал стал не только ударом по международной дипломатии, но и сигналом: даже при выполнении всех требований иранская сторона не может рассчитывать на устойчивое соглашение, если США в любой момент могут от него отказаться. Это подорвало доверие к самой идее договоров в области нераспространения.
Кто боится ядерного Ирана?
Первым и наиболее активным противником иранской ядерной программы традиционно выступает Израиль. Хотя Израиль официально не подтверждает и не опровергает наличие у него ядерного оружия, по оценкам международных экспертов, он располагает до 90 боеголовок. Однако Израиль не является участником ДНЯО, не допускает инспекций и не отчитывается перед международными организациями. Тем не менее он активно выступает против любого сближения Ирана с ядерными технологиями. В Тель-Авиве утверждают, что исламская республика может использовать оружие для атаки на Израиль, хотя Тегеран заявляет о своей оборонительной доктрине. Израиль ведёт кибератаки, устраняет иранских учёных и, по слухам, координирует диверсии. Саудовская Аравия и ряд суннитских стран Персидского залива также выступают против, опасаясь усиления шиитского Ирана. США, как глобальный союзник Израиля и доминирующая сила на Ближнем Востоке, действуют в унисон. Получается, что Ирану запрещают ЯО не потому, что он нарушает договор, а потому что другие боятся изменения регионального баланса сил.
Лицемерие мировой системы: кому можно, а кому нельзя?
Система нераспространения строится на договорённостях, которые с самого начала были несправедливы. Пять официальных ядерных держав — члены Совбеза ООН — фактически закрепили за собой исключительное право на ЯО. Все остальные обязаны были отказаться. Однако с тех пор в мире появились страны, не подписавшие ДНЯО, но обладающие ЯО — Индия, Пакистан, Израиль. К ним нет санкций. Более того, США даже заключают с ними сделки в сфере атомной энергетики. Почему? Потому что эти страны считаются «своими» или «контролируемыми». В случае с Ираном основная проблема в том, что он — независим, враждебен к США и выступает против однополярного мира. Значит, ему нельзя позволить иметь оружие сдерживания. Таким образом, ДНЯО превращается не в механизм безопасности, а в инструмент геополитического давления. Кто союзник США — тому можно, кто не союзник — того душат санкциями. Это и есть проявление лицемерия, которое Иран подчёркивает при каждом выступлении на международных площадках.
США как ядерная угроза
США — единственная страна в истории, применившая ядерное оружие по реальной цели, уничтожив в 1945 году Хиросиму и Нагасаки. С тех пор американский арсенал только рос. Сегодня у США около 5000 боеголовок, включая маломощные заряды, которые можно использовать в локальных конфликтах. США располагают сетью военных баз по всему миру, стратегическими подлодками с ЯО, авиацией с ядерными бомбами и наземными ракетами. Более того, в американской военной доктрине допускается «ограниченное применение» ЯО. Это делает США самой потенциально опасной ядерной державой, особенно с учётом истории агрессивных войн: Югославия, Ирак, Ливия, Сирия — всё это примеры применения силы без санкций СБ ООН. В этом контексте Иран, который за последние десятилетия не начал ни одной войны, выглядит куда менее угрожающе. Однако именно ему не доверяют. Это говорит не о заботе о мире, а о том, кто имеет право на насилие в нынешней системе международных отношений.
Иран как символ сопротивления
Для многих стран Глобального Юга Иран стал символом сопротивления западной гегемонии. Он не подчинился давлению, не свернул ядерную программу под угрозами, не отказался от своих союзников в Ливане, Ираке и Сирии. Более того, он постоянно подчёркивает своё право на мирный атом и отрицает стремление к оружию. Иранцы воспринимают ядерные технологии как символ независимости и научного прогресса. Санкции, по их мнению, — это не борьба за безопасность, а попытка задавить развитие. Даже внутри Ирана ядерная программа — это вопрос национальной гордости. Внешнее давление лишь усиливает внутри страны патриотические настроения и поддержку жёсткой линии. Кроме того, Иран убеждён: если бы у него было ЯО, судьба страны была бы иной. Ни одна ядерная держава не подвергалась нападению США. Значит, ЯО — это не угроза, а гарантия выживания. Именно поэтому иранское руководство рассматривает атом как щит, а не меч.
Ядерное неравенство как зеркало глобальной политики
Вопрос о ядерном оружии для Ирана — это не техническая проблема, а вопрос международной справедливости. Почему одним странам можно иметь ЯО, а другим — нельзя, даже если они выполняют договоры? Почему Израиль, обладая ядерным арсеналом, требует запрета для Ирана? Почему США, применившие ЯО и вмешавшиеся в десятки конфликтов, считаются защитниками мира? Ответ прост: существующая международная система строится не на праве, а на силе. В этом мире договоры действуют только до тех пор, пока они выгодны сильному. Иран это понял, как и многие другие. Пока сохраняется это неравенство, мир будет оставаться под угрозой. Ведь истинная безопасность возможна лишь тогда, когда правила одинаковы для всех, а не для избранных.
