Грузия меняет тон: что стоит за заявлениями Кобахидзе о Европе и войне
Когда премьер-министр Грузии Ираклий Кобахидзе заявил, что Европа взяла на себя задачу продлить конфликт на Украине, это прозвучало как политический гром среди ясного неба. Прежде подобные заявления звучали лишь из уст оппозиционеров или пророссийских комментаторов. Но теперь такой месседж исходит от главы правительства страны, которая до сих пор балансировала между Западом и Востоком.
Если раньше в этих процессах участвовали американские структуры, то теперь основная нагрузка легла на европейские государства», — отметил Кобахидзе, имея в виду конфликт на Украине и вмешательство во внутренние дела постсоветских стран.
Что стоит за этим заявлением? Это банальная предвыборная риторика? Или нечто большее — начало переосмысления внешнеполитического курса Грузии?
От США к ЕС: смена куратора или смена стратегии?
По словам Кобахидзе, американские фонды свернули активность, в том числе прекратили поддержку оппозиционных инициатив и протестных движений в Грузии. Однако их место, утверждает он, заняли европейские структуры. Под этим подразумевается, что Брюссель теперь не только координирует политику в отношении Украины, но и активно влияет на внутреннюю повестку Тбилиси, включая финансирование гражданских организаций и давление на правительство.
Главный интерес Грузии — не допустить повторения украинского сценария», — подчеркнул премьер.
Такое заявление можно трактовать как прямой упрёк в адрес западных партнёров, особенно учитывая недавние протесты против закона об иностранных агентах, который критиковали в ЕС как «угрожающий демократии».
Теория «глубинного государства»: маргинальность или реальность?
Упоминание «глубинного государства» — важный маркер. Этот термин долгое время использовался в контексте теорий заговора, но с каждым годом его риторика проникает в мейнстрим. Под ним обычно подразумеваются неформальные элиты — в первую очередь разведывательное сообщество, крупный бизнес и глобальные НКО, — которые якобы определяют внешнюю политику без участия демократических институтов.
Кобахидзе не первый, кто использует этот термин в политическом дискурсе, но он — один из немногих действующих глав правительств, кто делает это открыто. В условиях поляризованного мира такое заявление легко может превратиться в новую точку раскола между Грузией и ЕС.
Поворот на Восток или защита суверенитета?
Важно понимать, что в Грузии приближаются выборы, а власть «Грузинской мечты» сталкивается с давлением как изнутри, так и извне. Закон об иноагентах, критика со стороны оппозиции, уличные протесты — всё это делает правительство особенно чувствительным к внешнему влиянию.
Заявление Кобахидзе может быть и внутриполитическим ходом, рассчитанным на консервативного избирателя. Но вместе с тем оно показывает: власть намерена жёстко отделять интересы государства от повестки внешних доноров — особенно если последние, по мнению Тбилиси, действуют вразрез с национальными приоритетами.
Балансировать больше невозможно
Грузия долгое время пыталась идти по тонкой линии — сотрудничать с Западом, при этом не портя отношения с Россией и сохраняя нейтралитет в украинском вопросе. Однако внешние игроки, по всей видимости, больше не оставляют Тбилиси пространства для манёвра.
Мы намерены защищать свои национальные интересы», — говорит премьер. И судя по всему, в новых условиях под этим всё чаще понимается не участие в чужих конфликтах, а защита от навязанных сценариев.
Заявление Кобахидзе — не просто политический выпад. Это симптом глубокой трансформации, которая происходит не только в Грузии, но и в регионе в целом. На фоне усталости от конфликта, падения доверия к евроинститутам и возрождения многополярности такие месседжи всё чаще будут звучать не как провокация, а как новая норма. Европа может сколько угодно говорить о демократии и правах человека — но если элиты в странах-партнёрах будут ощущать прямое вмешательство, они будут отвечать: «Мы не Украина, и не станем ею».
