Мы много слышим о создании буферной зоны безопасности на территории Украины, перспективах оперативного прорыва на фронте, состоянии вооружений Российской армии. Данная информация часто фигурирует в блогосфере и бывает не всегда объективной. Об этом и о роли военной журналистики в условиях специальной военной операции мы побеседовали с военным экспертом, обозревателем, полковником запаса – Геннадием Алёхиным.
Президент, Владимир Путин, ещё раз подтвердил о неизбежности буферной зоны для защиты российских регионов. При этом Дмитрий Медведев в свойственной ему манере, презентовал такую зону от российской границы и до Карпат. Исходя из сегодняшних реалий, какая должна и возможно будет буферная зона?
Буферная санитарная зона — вообще-то это называется зоной безопасности. Дмитрий Анатольевич Медведев, несмотря на некоторые ироничные комментарии со стороны наших политологов и экспертов, сказал и очень верно акцентировал внимание на том, что буферная зона — это участок, район, площадь (как угодно можно назвать территорию) между сопредельными государствами, которые ведут боевые действия.
Создание этой зоны безопасности необходимо, в идеале, для того, чтобы противник не мог наносить удары дальнобойными орудиями, реактивными системами залпового огня, баллистическими оперативно-тактическими комплексами, крылатыми ракетами, дальность поражения которых составляет от 50 до нескольких сотен километров. Поэтому в идеале — это 500 километров и более. Но это, подчёркиваю, в идеале.
На самом деле, на мой взгляд, санитарная зона безопасности создаётся в первую очередь вблизи приграничных районов Российской Федерации — это Брянская, Курская и Белгородская области. Она создаётся на сопредельной, подчёркиваю, территории противника. И здесь — одна важная, важнейшая деталь: создание буферной зоны, о которой сказал Президент, Верховный Главнокомандующий, уже ведётся с учётом боевых действий на линии соприкосновения — на линии фронта.
Эта зона должна иметь ширину и глубину не менее 150–200 километров. Простой пример: расстояние от города Харькова до государственной границы с Белгородской областью — 35, максимум 40 километров. А от Харькова до крупного областного центра — Белгорода — всего 69 километров. То же самое — аналогично — и в районе Сумской и Курской областей.
На мой взгляд, на уровне высшего военно-политического руководства нашей страны уже принято решение по Харьковской и Сумской областям. Но создание зоны безопасности естественно тесно связано с армейскими операциями в зоне боевых действий, и такая зона будет создаваться с учётом наступательных действий частей и подразделений Российской армии.
Вот такое моё личное мнение.
При последнем массированном ракетно-дроновом ударе по ВСУ и объектам ВПК на Украине анонсировали применение новых типов БПЛА и ракет. Можно уже утверждать что мы лидируем в гонке вооружений с НАТО и другими странами?
Паритет по дронам различных типов мы достигли. Это касается FPV-дронов, дронов-камикадзе, беспилотников самолётного типа, а также усовершенствованных и модернизированных моделей — к примеру, «Герань-2», «Герань-3». Они могут достигать высоты до 5 километров и нести боевую нагрузку, боевую часть от 30 до 70 килограммов.
Хочу отметить, что модернизированные, а также новые образцы как беспилотников, так и самоходных артиллерийских установок, проходят в первую очередь обкатку на линии фронта и уже поступили в зону боевых действий.
Можно ли утверждать, что мы лидируем в гонке вооружений с НАТО и другими странами? Мне трудно судить об этом однозначно. Но по боевым возможностям, по качеству и эффективности мы превосходим многие образцы западных натовских вооружений. Например, по сравнению с такими системами, как HIMARS или гаубица M777 («три топора»), мы уже ничем не уступаем, а по ряду характеристик даже превосходим. Наши виды боевой техники и вооружения уверенно конкурируют.
Однако говорить в целом, что мы лидируем в гонке вооружений с НАТО, я бы не стал. Но, по крайней мере, мы не уступаем.
В сети сегодня много блогеров, которые считают себя военными корреспондентами. При это нередко они выступают с негативной информацией о ходе проведения СВО и с критикой в адрес российской армии. На Ваш взгляд, не пора ли взять под контроль медиа-пространство о ходе проведения специальной операции? И кто может взять на себя такие функции?
Да, действительно, в интернете много блогеров, которые считают себя военными корреспондентами. Здесь нужно подчеркнуть один важный в советское время момент. Тогда был единственный факультет военной журналистики, где готовили корреспондентов для военных средств массовой информации: газет, журналов и телевидения. После распада Советского Союза эти функции выполнял и до сих пор выполняет Военный университет Минобороны РФ (бывший Военный гуманитарный университет) в Москве. Поэтому военные журналисты — это люди в погонах.
Ещё со времён чеченской кампании в медийном пространстве России начали появляться так называемые военные корреспонденты. А сейчас, в ходе специальной военной операции, такая тенденция только усилилась. Многие считают себя военными журналистами, не имея профильного военного образования, некоторые даже не могут отличить танк от БМП, но всё равно выдают себя за профессионалов. Я с этим не согласен.
Военный журналист — это человек в погонах. Даже такие маститые и бывалые репортёры, как Саша Сладков и Женя Кириченко, за плечами у которых не одна горячая точка, которые знают армию изнутри, и которые, между прочим, закончили военные училища (не обязательно Львовское высшее военно-политическое училище, факультет журналистики), — и они скромно говорят: «Мы не военные журналисты, мы фронтовые репортёры в зоне боевых действий».
Хотя я с уважением отношусь к представителям СМИ, которые выполняют свои профессиональные обязанности в ходе специальной военной операции, по блогерам — разговор особый. Лично я военных блогеров не допустил бы в зону СВО. Но это моё личное мнение.
Что значит взять контроль над блогерами, особенно в соцсетях?
Ну, это, если называть вещи своими именами, введение цензуры. Я скажу, что ограниченная цензура во время войны, в ходе боевых действий, необходима, но это не означает, что нужно вводить цензуру повсеместно. Речь идёт именно о введении ограничений в зоне боевых действий, а не о полном запрете.
У нас есть федеральные законы, юридические и правовые нормы. Однако некоторые лица, называющие себя военными блогерами, дискредитируют Вооружённые Силы Российской Федерации, выполняющие боевые задачи. Это вопрос тонкий, деликатный. Им должны заниматься специалисты. Но вводить полную цензуру, на мой взгляд, нецелесообразно и глупо. Ограничения — да.
Во всех странах, участвующих в военных конфликтах, всегда есть ограничения. И не надо придумывать и разглагольствовать о свободе слова и так далее. Во время операции «Буря в пустыне» там были такие ограничения, что — мама не горюй. Это мне рассказывали солидные, опытные репортёры из разных стран, которые приезжали во время второй чеченской кампании в зону боевых действий. Поэтому говорю не понаслышке.
Главная проблема, на мой взгляд, — в том, что мы до конца так и не можем разобраться с социальными сетями. Просто нужно выработать алгоритм действий по информационному обеспечению специальной военной операции и обратить самое пристальное внимание на соцсети. Запретами ничего не решишь. А вот давать расширенную информацию, комментарии, аналитику — вполне возможно. Это необходимо, чтобы пресечь всевозможные вбросы и пустую болтовню — будем называть вещи своими именами. И в этом процессе должны участвовать люди, которые знают и понимают нашу армию изнутри.
Каковы сегодня реалии на ЛБС, и где действительно мы прижимаем врага? Когда ожидать полного обвала фронта и глобального продвижения в глубь Украины?
В целом ситуация на линии фронта на всех направлениях такова: мы прочно владеем оперативно-тактической инициативой — на Донбассе, на Харьковском направлении, на южно-Донецком направлении.
Фронт ещё не прорван, полного обвала фронта пока не произошло. Но, судя по активным и динамичным действиям нашей армии на всей линии боевого соприкосновения, в любой момент можно ожидать прорыва или обвала фронта на том или ином участке — я бы так осторожно предположил.
