Елена Маркосян: Совместное управление освобожденными регионами пока преждевременно — время народной дипломатии

Ситуация из-за украинского конфликта остаётся стабильно напряженной как для самих Украины и России, так и для всего мира. Европа готовит полный запрет на российскую энергию, продолжаются удары по НПЗ, цены на топливо нестабильны… Но на фоне недавнего телефонного разговора президентов России и США Трамп меняет курс по Украине — от жёсткой риторики к намёкам на компромисс с Москвой. Политический аналитик и эксперт Елена Маркосян комментирует острые вопросы — прямо и без фильтров.

Дональд Трамп снова меняет риторику по украинскому конфликту — от жёстких заявлений до намёков на готовность к компромиссу с Москвой. Как Вы это объясняете: политической игрой, внутренним давлением или изменением стратегических ориентиров Вашингтона?

Риторика Трампа определяется рамками информационной политики, поэтому её анализировать нужно только для того, чтобы определить, какие задачи решает его администрация в данный конкретный момент времени. Как правило, это задачи тактического уровня. Стратегия неизменна: Россия враг, но врагов много, а выходить из любого проекта нужно с экономической выгодой для себя.

Всё чаще звучат мнения, что Трамп способен занять более пророссийскую позицию, если это будет выгодно Америке. Насколько реален такой поворот — или это лишь иллюзия, питаемая ожиданиями от его прагматизма?

В политической сфере США не существует сегодня и не будет существовать в ближней перспективе никакой пророссийской позиции. Существуют бизнес-интересы и методы их реализации. В России для американского бизнеса интересов очень много, но есть препятствие: для глобального бизнеса Америка — лишь точка регистрации бренда, а цель внутреннего — выйти на глобальный уровень и не заниматься «чисткой канализации». Проблемы развития государства и общества отодвигаются на дальний план.

 

Схема «грабежа слабых» отживает, а заменить её может только добровольный переход к схемам отказа от погони за сверхприбылями. Если возможен какой-то поворот в сторону прагматизма в выстраивании отношений с Россией, то для осуществления такой задачи нужны огромные усилия и условия, при которых грабительская бизнес экспансия, подкрепленная политической властью и военной силой начнет уничтожать самих «грабителей» с постоянно возрастающей скоростью.

Европейские чиновники утвердили план полного запрета импорта российских энергоресурсов с 1 января 2026 года. Каковы, на Ваш взгляд, реальные последствия этого решения — для Европы, мировой энергетики и для самой России?

Реальные последствия будут не такими как кажется на первый взгляд. Трудности всегда заставляют включать резервы и находить новые решения. Поэтому мне не интересны последствия в Европе. А вот что касается России и мировой энергетики, тут я вижу и трудности, но и отличные возможности развития для нашей страны и всего мира.

 

Россия приобретет ещё больше партнеров и друзей, сделает сама и поможет сделать другим большой шаг вперед в развитии технологий, логистики, науки и укрепит базис новой экономической и финансовой системы. Европа, принимая такое решение, сама ускорит своё движение на обочину мира.

Не приведёт ли этот шаг к тому, что Европа сама себе выстрелит в ногу, обострив энергетический кризис и запустив новую волну промышленного оттока в США и Азию?

Это уже происходит. Но тут так же нужно смотреть — чего добивается в такой ситуации власть ЕС. А она добивается ухудшения условий жизни людей и, похоже, делает это сознательно, в надежде, что гнев народный можно будет легко направить в нужное русло. Точнее, в сторону новой грабительской войны.

Встреча Путина и Трампа — одно из самых ожидаемых событий ближайшего времени. Каков Ваш прогноз: есть ли шанс на реальные договорённости, или всё снова закончится ритуальными заявлениями и дипломатическим спектаклем?

Такие встречи необходимы, но пока рано говорить о каких-то реальных договоренностях. Даже если они состоятся, большинство из них очень сложно будет реализовать. Особого смысла встречаться президентам в Венгрии на данный момент я не вижу, но сами по себе встречи нужны. Тут нужно оценивать сопоставимость рисков с возможными результатами.

 

Одно очевидно, Запад пока не готов к принятию реальности «на поле боя» и необходимости говорить о гарантиях безопасности для России. Эта тема там не поднимается и не обсуждается. Так что, СВО продолжится при любых заявлениях со всех сторон.

Среди тех, кто переехал из Украины и уже получил российское гражданство, появляются инициативы о создании совместных форм управления приграничными регионами. Как Вы оцениваете такие предложения — как наивные, провокационные или потенциально полезные для будущего устройства освобождённых территорий?

Взаимодействие необходимо и полезно, но создание совместных форм управления процесс очень непростой и на данном этапе преждевременный. Он должен учитывать статус этих территорий. Считаю, что начинать взаимодействие нужно с уровня народной дипломатии. Важно выделить тот актив граждан, который захочет и сможет в этих непростых условиях проявить себя в целях решения простых вопросов. А там, время покажет, как действовать дальше.

Украинский политикум традиционно гибок: сегодня служат киевскому режиму, завтра могут перекраситься под «новую власть». Как Вы считаете, смогут ли нынешние функционеры и олигархи встроиться в политическую систему освобождённых территорий?

Они захотят встроиться и будут пытаться это делать. Но я считаю, что в этой среде нет людей, которых можно допускать к политической деятельности.

После освобождения новых регионов стоит ли, по Вашему мнению, проводить масштабную фильтрацию тех, кто наживался на войне и обслуживал киевский режим — или общество само расставит оценки без официальных процедур?

Денацификация предусматривает масштабную фильтрацию априори. А что касается оценок общества, то оно будет такие оценки давать независимо ни от чего. Наша задача, помочь с критериями таких оценок. Официальные процедуры неизбежны. Это административные решения, судебные процессы общественных и уголовных судов. Для простых людей это не несет в себе риски.

В последние недели участились удары по российским НПЗ. Как Вы считаете, это попытка ослабить экономику или инструмент давления на внутренний рынок топлива?

Это война против России и бизнес-война в том числе. Запад не снимает задачу сокращения наших бизнес и торговых возможностей. Штаты добиваются расширения собственного рынка продажи энергоресурсов и действуют всеми методами. В том числе и военными-бандитскими, и террористическими.

 

Газопровод Северный поток взорвали до начала СВО. Сейчас возможности нанести России экономический урон стали немного больше. И Украина в этом процессе — лишь прокладка. Её руками крупный бизнес решает свои вопросы. На первый взгляд, политические или военные, но это только на первый взгляд. Интересы бизнеса там присутствуют.

Цены на бензин остаются чувствительной темой для населения. Как Вы оцениваете действия правительства по стабилизации рынка и есть ли риск повторного скачка цен при сохранении атак на нефтеперерабатывающие объекты?

Все проблемные вопросы — чувствительная тема в первую очередь для населения. Реформа экономики перезрела. Правительство это понимает, но пока не рискует делать резкие шаги. Хотя, высокие цены на энергоносители тормозят развитие страны. Атаки на нефтеперерабатывающие объекты и цена на бензин — это не вечный тандем, а вечная дилемма — что ставить во главу угла: быстро полученные деньги или инвестиции в долгую — в развитие, в победу.

 

Идет бизнес-война под прикрытием войны реальной. Многие заинтересованы уничтожить конкурента и война позволяет это делать. С этим не получится бороться только в небе. Здесь нужна стратегия защиты и нападения в условиях, когда все законы доброчестной конкуренции канули в лета вместе с ВТО. Например, цены на энергоресурсы надо снижать для внутреннего рынка. С каждым ударом снижать хоть на копейку. Потому что мы не покупаем эти энергоресурсы. Они наши изначально. А на внешний рынок их можно продавать по настолько высокой цене, насколько определит спрос. Вот тут вилочка и проявит — что для нас важнее — внешний рынок или внутренний, прибыли или победа, развитие нашего общества или обслуживание интересов другого.

 

Это проблемы, которые Россия будет решать в ближайшем будущем. А пока обстрелы будут продолжаться и остановить их можно исключительно военно-техническими способами.